Стихи
Добавлено: 10 ноя 2018, 22:03
Будет такое: глаза заглянут в глаза, током пронзит, где коснулась рука руки. Я не уверена, можно ли рассказать, как могут двое любить наперегонки. Предвосхищая мысль, а не слова. Зная заранее всё и чуть-чуть ещё. Преумножать разделяемое на два. Видеть во тьме и уметь обнимать душой.
Я не уверена, можно ли рассказать: будет такое, те двое сойдут с ума. Будет такси, чемодан, самолёт, вокзал, будет "из школы детей заберёшь сама", будет давить на рёбра корсет обид, не пропускающий через ладони ток. И обесточенный каждый из них сбежит, сбросив корсет в самый ближний к себе кусток.
Так побегут, нагишом да на край земли, только земля, это общеизвестно, шар. Рухнувших там, где бежать уже не смогли, снова поднимет обнявшая их душа.
Дальше те двое ударят по тормозам, шар обогнувшие, но до сих пор близки. Будут кричать "козёл" и "сама коза", будут сжимать в объятиях и кулаки,
ну а потом всё по новой: глаза в глаза, тысяча вольт от коснувшейся вскользь руки. Тот, кто полюбит, тот будет любить не "за" - вопреки.
(с) Мальвина Матрасова
-----
За спиной говорили: ведьма! А в глаза ей смотреть боялись. Персонаж для страшилок детям. Воплощенное слово "старость": истонченный пергамент кожи, паутинка волос под шалью, и лицо в паутине тоже. Нафталиновою вуалью всё живое надёжно скрыто. Налицо только тлен и серость. Всё былое давно забыто - размечталось и расхотелось, истрепалось, истерлось, стухло. Но зачем-то исправно сердце тишину нарушает стуком, не даёт подобраться смерти, отбивает легко все стрелы. И душа ее бьется в клети опостылевшего ей тела.
"Ведьма!", шепчут упрямо в спину, а она шевелит губами, вспоминая малютку-сына, вспоминая старушку-маму. Только в памяти живы тени, жизнь и есть теперь - только память. Там, где холод и запустение, она может легко представить и себя в сарафане с брошкой, и такого живого мужа, череду своих бывших кошек, всех ушедших в туман подружек. Под незримой ее вуалью, едко пахнущей нафталином, ей открыты любые дали, и расходится время клином. В острие того клина - вечность, над которой невластно время. И она расправляет плечи, и встают перед ней все тени тех, кто в вечность давно уплыли.
За спиною, ей шепчут: "ведьма!".
За спиной серебрятся крылья, и тот шёпот по ним бьет плетью.
(с) Мальвина Матрасова
-----
Он приходит ночами, когда она крепко спит. Он садится и смотрит на пепел ее волос. Он садится на край и тихонечко там сидит, наблюдая, как морщит она свой курносый нос.
Он садится на край и как мультики смотрит сны, те, что видит она каждой ночью так много лет. И они одновременно радостны и грустны, эти мультики-сны, где равняется грусти свет.
В этих снах он бескрыл, а она лишена седин, облетает листва с пожелтевших к зиме дубов. Он садится на край и тихонечко там сидит, и к курносому носу бессмертна его любовь.
Он сидит так всю ночь, до того, как начнёт светать и потянутся люди к проснувшемуся метро.
Улыбнётся она, застилая с утра кровать: он ко мне приходил. На подушке его перо.
(c) Мальвина Матрасова
-----
Мама не любит папу. Папа не любит маму. Я подрасту, и тоже любить никого не стану.
Ночью опять ругались. Думали, я не слышу. Ветки в окно стучались, дождик стучал по крыше, мне было очень страшно. Я потихоньку плакал. Не помогала даже плюшевая собака. Как-то уснул. Приснилось, что у нас всё нормально. Мама опять влюбилась в папу, а папа в маму. Мы все втроём гуляли. Стихли и дождь, и ветер. Мамочка обнимала папу, смеялись дети и щебетали птицы. Лето, июль в разгаре.
Это мне только снится. Утро в осенней хмари, мама звенит посудой, кажется, скоро завтрак. Снова не вышло чуда. Может быть, выйдет завтра?
Папа придёт с работы, вкусно пахнёт морозом. Он принесёт мне тортик, маме подарит розы. Мама наденет платье, ногти накрасит лаком, сядем за стол, захватим плюшевую собаку, будем есть торт, петь песни, будет совсем не страшно.
Нужно петь песни вместе, это предельно важно! Нужно смеяться громче и обниматься чаще. Чтоб сыновьям и дочкам не было ночью страшно.
Чтобы под одеялом, крепко прижав собаку, дети бы понимали, что им не нужно плакать.
Чтоб не услышать фразу детскими голосами:
"Я подрасту, и тоже любить никого не стану"
(c) Мальвина Матрасова
Я не уверена, можно ли рассказать: будет такое, те двое сойдут с ума. Будет такси, чемодан, самолёт, вокзал, будет "из школы детей заберёшь сама", будет давить на рёбра корсет обид, не пропускающий через ладони ток. И обесточенный каждый из них сбежит, сбросив корсет в самый ближний к себе кусток.
Так побегут, нагишом да на край земли, только земля, это общеизвестно, шар. Рухнувших там, где бежать уже не смогли, снова поднимет обнявшая их душа.
Дальше те двое ударят по тормозам, шар обогнувшие, но до сих пор близки. Будут кричать "козёл" и "сама коза", будут сжимать в объятиях и кулаки,
ну а потом всё по новой: глаза в глаза, тысяча вольт от коснувшейся вскользь руки. Тот, кто полюбит, тот будет любить не "за" - вопреки.
(с) Мальвина Матрасова
-----
За спиной говорили: ведьма! А в глаза ей смотреть боялись. Персонаж для страшилок детям. Воплощенное слово "старость": истонченный пергамент кожи, паутинка волос под шалью, и лицо в паутине тоже. Нафталиновою вуалью всё живое надёжно скрыто. Налицо только тлен и серость. Всё былое давно забыто - размечталось и расхотелось, истрепалось, истерлось, стухло. Но зачем-то исправно сердце тишину нарушает стуком, не даёт подобраться смерти, отбивает легко все стрелы. И душа ее бьется в клети опостылевшего ей тела.
"Ведьма!", шепчут упрямо в спину, а она шевелит губами, вспоминая малютку-сына, вспоминая старушку-маму. Только в памяти живы тени, жизнь и есть теперь - только память. Там, где холод и запустение, она может легко представить и себя в сарафане с брошкой, и такого живого мужа, череду своих бывших кошек, всех ушедших в туман подружек. Под незримой ее вуалью, едко пахнущей нафталином, ей открыты любые дали, и расходится время клином. В острие того клина - вечность, над которой невластно время. И она расправляет плечи, и встают перед ней все тени тех, кто в вечность давно уплыли.
За спиною, ей шепчут: "ведьма!".
За спиной серебрятся крылья, и тот шёпот по ним бьет плетью.
(с) Мальвина Матрасова
-----
Он приходит ночами, когда она крепко спит. Он садится и смотрит на пепел ее волос. Он садится на край и тихонечко там сидит, наблюдая, как морщит она свой курносый нос.
Он садится на край и как мультики смотрит сны, те, что видит она каждой ночью так много лет. И они одновременно радостны и грустны, эти мультики-сны, где равняется грусти свет.
В этих снах он бескрыл, а она лишена седин, облетает листва с пожелтевших к зиме дубов. Он садится на край и тихонечко там сидит, и к курносому носу бессмертна его любовь.
Он сидит так всю ночь, до того, как начнёт светать и потянутся люди к проснувшемуся метро.
Улыбнётся она, застилая с утра кровать: он ко мне приходил. На подушке его перо.
(c) Мальвина Матрасова
-----
Мама не любит папу. Папа не любит маму. Я подрасту, и тоже любить никого не стану.
Ночью опять ругались. Думали, я не слышу. Ветки в окно стучались, дождик стучал по крыше, мне было очень страшно. Я потихоньку плакал. Не помогала даже плюшевая собака. Как-то уснул. Приснилось, что у нас всё нормально. Мама опять влюбилась в папу, а папа в маму. Мы все втроём гуляли. Стихли и дождь, и ветер. Мамочка обнимала папу, смеялись дети и щебетали птицы. Лето, июль в разгаре.
Это мне только снится. Утро в осенней хмари, мама звенит посудой, кажется, скоро завтрак. Снова не вышло чуда. Может быть, выйдет завтра?
Папа придёт с работы, вкусно пахнёт морозом. Он принесёт мне тортик, маме подарит розы. Мама наденет платье, ногти накрасит лаком, сядем за стол, захватим плюшевую собаку, будем есть торт, петь песни, будет совсем не страшно.
Нужно петь песни вместе, это предельно важно! Нужно смеяться громче и обниматься чаще. Чтоб сыновьям и дочкам не было ночью страшно.
Чтобы под одеялом, крепко прижав собаку, дети бы понимали, что им не нужно плакать.
Чтоб не услышать фразу детскими голосами:
"Я подрасту, и тоже любить никого не стану"
(c) Мальвина Матрасова